Большой сборник возбуждающих Подросток дрочит рассказ на нашем сайте ...

Тринадцатилетняя Катенька с энтузиазмом рассматривала мой пульсирующий член, осторожно, по-детски как-то даже наивно и трогательно сжимая его в крошечном кулачке. Ее затянутые узкой пленкой тумана большие глаза смотрели на член удивленно и скупо: - Какой большой, - протянула она, - совершенно не таковой, как у мальчуганов во дворе. Я конвульсивно сглотнул слюну, и стал совершать чуть приметные поступательные движения. Член малость двигался в руке Катюши, Подросток дрочит рассказ . Выходило, что она невольно голубит его. - Не шевелись, дай еще поглядеть, - попросила Катенька, и поднесла член впритирку к лицу. - У-у, - замычал я тяжело, - возьми его в ротик, малая моя, возлюбленная, возьми его в ротик: - Как это? Для чего? - Катюша несколько удивленно поглядела на меня. Мне показалось, либо в ее больших голубых очах вправду танцевали бесенята? - Это: смачно, - выжал я из себя. Мне было нужно ее прикосновение. Я на данный момент просто сойду с разума.

Ну, пожалуйста, солнышко мое, малая моя, отменная, девченка моя, Катенька, Катюша, возлюбленная: Я готов был плакать от нежность к этому милому небольшому созданию, и, сразу, от желания кончить: - Вот так? - спросила Катюша, и осторожно, вроде бы пытаясь распробовать на вкус, лизнула бордовую головку. - У-у, - замычал я, отбрасывая вспять голову, и закрывая глаза. Волна удовольствия одной большой и сильной струей прошла по моему телу. - Возьми его, - стал просить я, конвульсивно тыкая членом в ее немного приоткрытые губы, - в ротик, в ротик: Катюша взяла головку члена губами и принялась осторожно посасывать: - Продолжай, пожалуйста, не останавливайся, - прохрипел я, и принялся разглаживать мою небольшую девченку по голове. - Дим, Дим, - девченка начала давиться моей плотью, которая никак не могла стопроцентно поместиться у нее во рту: - Еще, еще, - я уже завелся. На глаз Катеньки появились слезы, она смотрела на меня с мольбой, но, все же, продолжала сосать член. Через несколько секунд я кончил. Выдернув член изо рта девченки, я принялся стрелять зарядами густой спермы в ее лицо. Я люблю тебя, Катюша, малая моя: Обессилено я свалился на матрац и закрыл глаза. Член все еще стоял.

Катюша через несколько секунд села мне на ноги, Подросток дрочит рассказ . Катя провела пальцем по щеке. Поглядела на сперму. В ее взоре не было отвращения: Он источал шок, удивление, и любовь: Такую огромную и восхитительно сильную. - Мы занимались любовью? - в конце концов спросила она, прервав молчание. - Да, - ответил я, и улыбнулся. Она ответила мне этим же: ухмылкой - самой прелестной на свете, сила ее была воистину неземной. Я задрожал от нежности, придавил ее хрупкое тельце покрепче к для себя, и принялся как безумный целовать ее лицо, чувствуя вкус спермы на собственных губках.

- Любимая, возлюбленная, - шептал я. - Димочка, неплохой мой, - задыхалась от слез нежности она. 2. Я скрывался от чужих глаз в тени темных деревьев в глубине старенького парка. Была поздняя осень. С неба падали маленькие водянистые капли прохладной воды. Деревья в парке были темными, сырыми, мертвыми, Подросток дрочит рассказ . Разразненно торчащими как будто длинноватые ногти, Подросток дрочит рассказ . Остатки листвы сгребли дворники и свирепо сожгли в огромных зловонных кучах. Под ногами была грязюка - водянистая, тягучая и резко пахнущая прошедшим.

На мне была древняя спортивная куртка. Я натянул на голову капюшон, прячась от ветра и сторонних взглядов. Меня плющило спиртное похмелье.

Дрожащей рукою я сжимал бутылку дешевенького пива. Скупо пил, конвульсивно сглатывая кислую невкусную жижу. Тело лупил маленький озноб. Было холодно и тошно на душе. Только потрескавшиеся серо-мясные губки временами скупо впивались в грубое черное стекло. Метрах в пятидесяти от парка находилась школа. Рядовая такая школа вволю набитая свежайшим юным мясом. Было два часа денька. Только-только завершился 6-ой урок. Седьмые-восьмые классы выходили на улицу. Их денек завершился.

Малыши шли домой. Румяные, пахнущие жизнью и плотью. Понизу у меня надоедливо-приятно заныл кусочек плоти, Подросток дрочит рассказ . Скупо сглотнул слюну. Я стоял на собственном посту уже 4-ый денек кряду. Я ожидал. Ее. Я не знал ее имени, не знал, как она смотрится.

Я знал, что она - жива свежайшая плоть. Молодая, не тронутая, глуповатая детская благоуханная плоть. Я ожидал свою жертву. Приходил сюда каждый денек.

Скрывался от тупого простого мещанина, которому не осознать мою утонченную требовательную натуру художника. Суки, Подросток дрочит рассказ . Некие школьники садились на автобус, который останавливался аккуратненько напротив школы. Часть же малышей шла через парк - в сторону троллейбусной остановки, Подросток дрочит рассказ .

Они были моими: Потенциально моими: Вот идет группа девченок восьмиклассниц. 5 новых влагалищ. Они милы, юны и свежайши, Подросток дрочит рассказ . Может быть, еще даже девственны, не тронуты чужой жесткой плотью. Их сексапильная энергия пробивается массивным потоком через престижные осенние курточки, голубенькие джинсы. Наверняка, мне кажется, но я чую запах их влагалищ - сочный, резкий и смачный. Но, как досадно бы это не звучало и ах, не подходит.

Их много. Они - стадо, которое будет защищаться: Они будут орать, как будто тупые скотины. Мещанины прибегут им на помощь, будут лупить меня ногами по голове: Я опять делаю глоток дешевенького пива. Дрожь на несколько секунд стихает. Я облегченно вздыхаю. Малыши проходят мимо - по заасфальтированной дорожке, ритмично шагая меж темными ногтями-деревьями, Подросток дрочит рассказ . Я же стою в грязищи под их сырыми стволами, Подросток дрочит рассказ . Практически метрах в 5 от их. Моя темная одежка соединяется с такими же печальными и невеселыми кусочками древесной породы.

Они меня не замечают. Не обращают внимания: Я для их - ничто. Обыденный кусочек мяса, образ и силуэт. Пока. Только пока. Вот идет возможная жертва: девченка лет 12-ти, Подросток дрочит рассказ . Сиротливо идет. У нее белоснежные волосы. Розовая кожа лица. Уже порочная походка. Движение бедер манит самца.

Просит его прорвать плеву-преграду собственной плотью. М-м-м. Я скупо сглатываю слюну и выхожу из собственного укрытия. - Девушка, женщина, - кличу я. Она с энтузиазмом глядит в мою сторону.

- Привет, - улыбаюсь я. - Привет, - гласит она приветливо, но настороженно. Тупорылое общество обучило ее быть осторожной и недоверчивой. Не веровать даже самым благим намерениям святых людей. Она сама - член филистерского стада. Она - сплошной комплекс. В дальнейшем будет только ужаснее. Она не будет развиваться, не получит возможность ласкать свою плоть, свою естественную похоть.

Она будет сгнивать в болоте, которое ее стадо именует обычной жизнью. Желаю ли я ее спасти? Может быть. Я желаю украсть ее у племени, стада которому она принадлежит. - Меня Димой зовут, - говорю я. Мои налитые вялостью и алкоголем глаза плотоядно поблескивают.

- Я очень рада, - она улыбается. Высокомерно, - мне домой необходимо. - А можно вас угостить пивом? - спрашиваю я потухшим голосом.

Чувствую, как мой интерес испаряется сероватой дымкой в печальное рыдающее небо. - Отвали, - кратко гласит она. Во мне все опускается. Мне кажется, что все глядят на данный момент лишь на меня. Демонстрируют пальцем и молвят: "вы только поглядите на это уебище, его только-только опустила малая глуповатая сучка". "А давайте вызовем милицию, пускай она с ним разберется", - молвят другие, кровожадно улыбаясь, обножая кровавые сочные десна: Я вжимаю голову в плечи, Подросток дрочит рассказ . Резвым шагом иду прочь из парка. Резвее.

Напиться. Опять напиться. А позже заниматься онанизмом. До последующего утра: Ласкать себя. Маленькими рывками дергать плоть, сразу пить пиво и тупо как будто скотина таращится на мелькающую на дисплее монитора порнуху. А позже кончать. Бурно и обидно, и глядеть на то, как густые кусочки тусклой спермы падают на покрытый кафелем пол: 3. Мое 5-ое утро в парке.

Уроки должны окончиться через 10 минут. Все как обычно. Сейчас идет дождик - густой, прохладный и, почему-либо, совершенно не радостный. Я купил в ближнем ларьке пачку сигарет и бутылку пива. Сейчас стою под козырьком автобусной остановки, прячась от въедчивой воды. Пью пиво и курю, густо затягиваясь крепким благоуханным дымом. Прохладные тягучие струйки воды медлительно стекают с порванных временем краев козырька, и беззвучно падают вниз, растекаясь в сероватую гуашь неразговорчивых луж. Докуривая сигарету и бросаю тлеющий окурок прочь.

Он утопает в воде. Допивая пиво и ставлю пустую бутылку на влажный и неприветливо грязный бордюрчик. Как раз в этот момент мощная древесная дверь школы раскрывается, и под дождик выскакивают 1-ые малыши, Подросток дрочит рассказ . Мне отлично видно школу.

Они все мои, Подросток дрочит рассказ . Все под моим надзором. Силуэты малышей становятся все гуще. Кучки отделяются, и разбегаются в различные стороны. Мерцают темные и розовые зонтики, желтоватые и зеленоватые куртки, Подросток дрочит рассказ . Я замечаю, что группка малышей двигается в сторону автобусной остановки, Подросток дрочит рассказ . Я вжимаю голову в плечи, сердечко от волнения гулко бьется в груди, верно отбивая ритм происходящего.

Я скупо втягиваю носом свежайший влажный воздух. Малыши забегают под козырек. Звучно гулкой трелью льются их голоса.

Вот слышен заливчатый хохот. Их много, они совместно. Я чувствую опасность, потому - не рискую, и желаю слиться с сероватым жидким воздухом: Девченки молоды, свежайши, грудасты. Они нежны и вожделенны. Член мой набухает, пульсирует, больно упираясь в шов узеньких брюк. Подходит автобус. Малыши развеселой гурьбой бросаются в его тухлое тело. Я тяжело дышу: Так проходит минут 20: идет дождик, мимо меня проплывают стайки новых неприступных влагалищ, и грязная вода бежит по тротуару.

Безнадега все посильнее наваливается на исстрадавшуюся душу. Все зря: Опять мимо: Опять домой заниматься скверным самоудовлетворением: Когда, совсем отчаявшись, я уже было решил уходить, из пелены маленьких сероватых капель вышла она: малая, бледно-красивая, хрупкая. Ее хрустальную фигурку скрывал от дождика желтоватый дождевик. Туманный взор смотрел через воду куда-то вдаль, обидно и противоестественно: Я ощутил одичавший плотский голод, я ощутил ее энергию, этого малеханького человечка. А еще: волна одичавшей нежности проехалась по моему телу, губки мои задрожали, и я был обязан схватиться за мокрое дерево: ноги мои вероломно подкосились. Она шла ко мне через дождик, излучая чуть приметное богоподобное свечение. Я готов был свалиться на колени, целовать влажный асфальт, на который ступало это существо: Готов был перевоплотиться в раба: низкого и поклоняющегося: Подошел автобус.

Девченка села в него. Я стоял в каком-то наркотическом опьянение, глядя на нее. Еще секунда, и грозные двери заберут ее от меня навечно. И я вошел вослед: 3. Мы вышли на конечной остановке. Было безлюдно. Девченка зашла в маленький продуктовый магазинчик.

Я последовал прямо за ней. Девченка подошла к прилавку со сладостями, достала голубенький тряпичный кошелечек и принялась пересчитывать мелочь. Я стоял в нескольких метрах от нее, скупо вдыхая запах дождика и полевых цветов, который исходил от этого малеханького существа. - У вас не будет 10 копеек? - дальний, тихий робкий глас вырвал меня из моей нирваны. Я с удивлением повернул голову на звук: передо мной стояла она. Девченка смотрела на меня. Черт побери, обращалась ко мне. - Извините, у вас не будет 10 копеек, мне не хватает на мороженное, - она виновно улыбнулась.

Не считая нас в магазинчике никого не было. Я конвульсивно задышал, и прочно, чуть не до крови впиваясь ногтями в кожу, сжал кулаки, Подросток дрочит рассказ . Девченка смотрела на меня. В ее большой незапятнанных как будто лесные озера очах было ожидание. - Да-да, - забормотал я наверняка очень поспешно, и принялся рыться в кармашках. Я очень торопился, очень суетился. Мелочь с радостным гулом посыпалась на грязный пол. - Ой, - произнес я, присев, и принялся собирать разлетевшиеся как будто осколки стекла монетки, Подросток дрочит рассказ .

- Извините, - засмеялась девченка, и присела рядом со мной. Коснувшись собственной рукою моей ноги, Подросток дрочит рассказ . Ее горячее дыхание обожгло мою небритую щеку: 4. Мы стояла под навесом около входа в магазинчик. Она облизывала покрытое шоколадом мороженное, а , Подросток дрочит рассказ ,я пил пиво. Она забавно болтала, рассказывая, что ее звать Катей: Катенькой: Она говорила о том, как она обучается, и что она живет одна с матерью: без папы: и мать поздно приходит домой: и на данный момент она задумывалась пойти к собственной подружке Ане: А я рассеянно ее слушал, не веря тому, что происходило со мной: Не веря, что счастье - вот оно, так близко, на расстояние нескольких см, 1-го рывка, 1-го удара. Я мог повалить ее прямо тут, мог украсть ее у этого мира. Она могла быть моей. Сила, грубая и беспощадная сила моя была несоизмеримо выше ее умеренных способностей: Но снутри меня все трепетало.

Это была нежность, которая запускала свои острые как будто бритвы когти в мою израненную этой жизнью душу. Нежность рвалась наружу совместно с вероломными слезами обожания, которые выступали в уголках моих покрасневших от алкоголя и вялости глаз. Нежность рвалась совместно с хрипом моего голоса. Прямо тогда я готов был кинуть к ногам Катеньки все свое существо, всего себя. Я был готов уничтожить ее здесь же, расчленить на кусочки, и рыдая от умиления, задыхаясь от животной страсти жрать ее тело: Я готов был дать ей весь этот гребанный мир. Обожать ее. Возвести в ранг собственного божества. Собственного, самого наилучшего. Самого реального: 5. Катюша доела мороженное и вопросительно поглядела на меня. Я допил свое пиво и обидно улыбнулся. - Не охото идти к Аньке, она - дурочка, - произнесла Катенька, в очах ее блеснули искорки, Подросток дрочит рассказ .

Мелкие девченки нередко именуют собственных подружек дурочками, Подросток дрочит рассказ . Это разъясняется зарождением в их сексапильности? Они лицезреют в любом существе дамского пола прямого соперника на пути к обладанию некоторым безликим самцом? Полностью возможно. - Можно еще съесть по мороженному, - предложил я. - Холодно, - повела плечами Катенька. - Можно пойти ко мне, - предложил я, и здесь же сам ужаснулся собственной смелости, Подросток дрочит рассказ .

Катенька могла закричать и кинется прочь. Меня могли арестовать. Это было бы не так жутко. Ужаснее было бы, если б она рассмеялась. Просто мне в лицо. Безжалостно рассмеялась бы. Мелкие девченки - очень беспощадные существа.

Намного более беспощадные чем хоть какой маньяк либо политик. Я даже зажмурился от кошмара, ждя ее естественной реакции, Подросток дрочит рассказ . - А ты живешь неподалеку?

- внезапно спросила она. Мы перебежали на ты. Вправду, я жил совершенно рядом. В 2-ух кварталах. В 10 минутках ходьбы. И я утвердительно кивнул. - Тогда, возьмем еще мороженного?

- она улыбнулась. - Ты ведь меня угостишь? - Без заморочек, и пива тоже возьмем, - улыбнулся я, в первый раз за все эти долгие сероватые деньки почувствовав легкость. И мы пошли, Подросток дрочит рассказ .

Даже дождик закончился, и мне показалось, что над моим городом разноцветным полотном растянулся холст радуги, Подросток дрочит рассказ . 6. Я расчленял ее крошечное розовое тело большущим тесаком. Кусочки ее плоти я рассовывал куда попало: по банкам, кастрюлям, шкафам и чемоданам. Боже, как это все отлично и обыденно сразу. Это - проза, в собственном самом естественном проявление. Шедевр, который не посмеет осудить никто: Я стоял весь в ее крови, а , Подросток дрочит рассказ ,передо мной лежали кусочки ее останков.

И я брал эти влажные липкие кусочки, и тер их о свое тело. Ее кровь смешивалась с моей спермой, моим позже, с моими слезами, Подросток дрочит рассказ . Я плакал, меня переполняла любовь. Восхитительное, красивое и одурманивающее чувство моего экстаза было нереально передать словами, стихами и даже мечтой. Я окунул в лужу крови указательный палец и вывел на девственно белоснежных обоях: "Катюша, возлюбленная моя". А после я свалился на ее останки, обнял их любя, зарыдал и забился в глубочайшем беспокойном сне. Ноябрь-декабрь 2004 года